Кризис войны
Некоторые считают, что Россия вошла в тяжелый экономический кризис. К сожалению, это не так.
Кризис – он чем хорош? Тем, что является довольно предсказуемой неприятностью. Кризисы неплохо изучены, классифицированы, экономисты знают, как должно действовать в их разных видах.
Хороший пример – кризис восьмого года. Ипотечный коллапс нанес самый тяжелый удар по американской (а за ней – по мировой) экономике, со времен «Великой депрессии» тридцатых годов.
Тем не менее, кризис был очень простым с экономической точки зрения, развивался по всем правилам и законам, самый обыкновенный лопнувший пузырь (просто очень большой), запустивший спираль аварийной распродажи, приведшей к цепи банкротств, падению потребления, росту безработицы. Американские центральные и монетарные власти вели себя, в целом, верно. И путь от обрушения к нижней точке – до начала восстановления, экономика проделала менее чем за год.
Текущие проблемы в российской экономике, которые, без сомнения, будут только нарастать, вызваны внеэкономическими причинами. И это главная проблема. У кризиса, рожденного злой волей центральной власти, во-первых – нет нижней точки (каждый раз, когда нам будет казаться, что дальше уже некуда – снизу постучит очередной «Боинг», пакет санкций, законотворческий экспромт ГосДумы, уголовное дело против крупного предпринимателя), во-вторых – на него нет экономического ответа.
Как ни удивительно, но в России очень неплохие экономические власти. И в Минфине и в МЭРе и в ЦБ – сидят вполне квалифицированные люди, которые не хуже Гуриева с Алексашенко или, упаси господь, автора этой заметки, понимают всю глубину катастрофы, в которую катится экономика страны. Но сделать ничего не могут.
Более того, они не в состоянии даже пассивно сопротивляться. Когда в Минфин приходит господин Сечин и требует субсидировать РосНефть за счет средств последней кубышки сведения бюджета на следующие годы – Фонда Национального Благосостояния, позиция министра по отношению к сильнейшему лоббисту в РФ не может быть отлична от коленно-локтевой.
Для Минфина не являются секретом последствия роста оборонных расходов, повышения налогов, ограничений импорта – только их голоса в таких вопросах никто спрашивать не планирует. Будет налог с продаж, не будет, будет НДС 18 или 20, НДФЛ 13 или 15, закопают очередные десятки миллиардов в танки и подлодки, запретят ввоз еще десятка наименований – решит один человек, фамилия его известна.
Набиуллина, при всем желании, не может регулированием ставки остановить агрессию против сопредельного государства, превращение России в страну-изгой и, как результат, бегство капитала. Все, что она может – распродавать резервы, смягчая падение рубля.
Силуанов прекрасно видит долгосрочные последствия изъятия пенсионных накоплений граждан. Но думать наперед, для него – роскошь уже совершенно непозволительная. Задача – финансировать все толстеющие гос.расходы прямо сейчас, любой ценой.
Для Владимира Путина же – экономических проблем просто нет. Он живет в другом мире. У него есть северокорейские цифры поддержки, рисуемые придворными социологами (реальность этих цифр, после мэрской компании в Москве 2013-го года – мы обсуждать не будем), у него полная идеологическая монолитность, у него есть деньги на войну, финансирование зарплат бюджетникам, пенсий (т.е., никакой «социальной напряженности» он не боится). Как Минфин, в текущем режиме, их добывает, какие копилки вытряхивает для демонстрации «профицита» — волнует его в меньшей степени. А уж такие малопонятные конструкции, как состояние ВВП – ну, пускай вот те яйцеголовые об этом волнуются.
Плохая новость в том, что никакой надежды на изменение генерального курса руководства страны – нет. Путин, за время нахождения у власти, продемонстрировал себя как угодно, только не гибким политиком.
Экономическая катастрофа, вызванная политическими решениями – будет только нарастать. Расти до тех пор, пока текущее политическое руководство находится у власти. Будущее страны, к сожалению, легло на алтарь личных амбиций одного человека.
