Как так получилась демократия в Южной Корее
Еще один пример того, что не существует никакого менталитета, из-за которого в стране не может быть высокого уровня жизни. Южная Корея — во многом идеальный пример. Во-первых, Корея — это разделенный народ. Разделенный совершенно произвольно: граница двух Корей проходит по 38-й параллели и проходит там только потому что СССР и США так договорились.
Разделенный не так давно, немногим более полувека назад. Т.е., речь идет не только о едином народе, общем языке, истории и культуре между Северной и Южной Кореей. Речь идет о том, что даже не все умерли. По обе стороны границы еще очень много людей, в разуме и сознании, которые хорошо помнят, что когда-то никакой границы не было вообще.
Корейская культура довольно авторитарна. Корейское общество чрезвычайно иерархично. Начальственно-подчиненные отношения между детьми и родителями, учениками и преподавателями, старшими и младшими, вертикали повсюду и везде — это то, что сознательно воспитывается с детства.
Причем, в голову людям эта культура вбита настолько рано и настолько плотно, что это становилось большой практической проблемой не только для самой Кореи. Вторая по числу жертв авиакатастрофа (первой было уничтожение борта советским истребителем над Сахалином) в истории KoraenAir — гибель Боинга 747 над Гуамом в 1997 году случилась, в первую очередь, по причине неспособности второго пилота, прекрасно понимавшего что командир убивает самолет — возразить ему. Страх смерти оказался ниже командирского авторитета.
По социологу Герту Хофстеде, Южная Корея — страна очень высокого “индекса дистанции власти”, его еще называют “градиентом авторитета”, проще говоря — способность возражать начальству и принимать самостоятельные решения. Эта черта буквально противоположна корейской культуре.
Никакой истории развития демократических институтов в веках у Кореи нет. И если смотреть на вопрос примитивно, если верить в “менталитет”, и не верить в общественное развитие, то северокорейский режим, железная вертикаль за бетонным забором — куда более органична для этого общества, чем конкурентная демократия сегодняшнего юга. Кажется что многотысячные митинги в Сеуле, отставка и осуждение по их результатам президента — это вот буквально самое последнее, что должно там происходить. А именно это там и происходит из года в год в Южной Корее.
Во-вторых, история Пак Чон Хи весьма типична для современного авторитарного лидера. Это военный, первоначально получивший власть в результате переворота, но позже получивший полномочия уже на вполне конкурентных выборах. На президентских выборах 1963 года Пак Чон Хи получает лишь 46,6%, в то время как его конкурент Юн Бо Сон — 45,1%.
Демократизация через военный переворот, как уже много раз было сказано, весьма типичный путь. Пак Чон Хи, с одной стороны — провел действительно довольно успешные экономические реформы. ВВП на душу населения к моменту его прихода к власти — около 150 долларов, в 20 раз ниже США, в текущих величинах — это примерно 800 долларов, уровень Таджикистана, Уганды, Йемена. К моменту свержения в 1979 году — это более 1,5 тыс. долларов, рост в 10 раз, лишь восьмикратное отставание от США.
С другой стороны, мощные протекционистские меры снаружи, законодательные привилегии внутри страны, всевозможные ограничения конкуренции привели к росту т.н. Чеболей — огромных финансово-промышленных конгломератов, установивших режим монопольного капитализма в экономике.
Это нам кажется что Samsung, LG, Hyndai, Kia — собирают смартфоны, телевизоры и автомобили. Но в Корее они занимаются буквально всем, от инвестиционного и розничного банкинга, до жилищного строительства, коммунальных услуг, строительства дорог, телекоммуникациями и медиа.
Это такой тип компаний, которые не покупают в офис туалетную бумагу, если в офисе нужна туалетная бумага — то производитель туалетной бумаги будет поглощен. Такая степень монополизации — существенный вызов для корейской экономики по сей день.
Несмотря на эти и другие конкурентные недостатки, Южная Корея является настоящей демократией, обладает высоким уровнем жизни и в целом цветёт и пахнет. И никакие менталитеты ей в этом не помешали. Ну, и судя по тому, как все происходит сейчас, уже не помешают.
