«Провокция»: отмазка на все случаи жизни
Любимое слово российской пропаганды, то, которое вы гарантированно встретите в каждой публично озвученной фразе об оппозиции — «провокация».
Это формула абсолютно универсальная, самозарождающаяся в начальной группе детского сада. Когда ты не можешь объяснить,какого лешего пизданул другого ребенка лопаткой по голове — то «он первый начал».
В чем первый начал, когда ты стоишь целехонький, а он держится за макушку и воет на весь квартал — там уж по обстоятельствам: обзывался, рожу корчил, игрушку забрал. Не так важно, пока его успокоят и он что-то сможет сказать — ты уже съебешься от возмездия.
В пропаганде все похоже: нам нужно постфактум объяснить, почему быкам, закованным в доспехи вшестером месить тоненького студента дубинками — это нормально или какого черта СК, возбуждающийся на твит грозным пресс-релизом и охапкой уголовных дел — никак не реагирует на штурм телеканала лицами определенной национальности.
Для того, чтобы «провокация» звучала убедительно и даже адекватные люди начали колебаться — нужно соорудить абсолютную святыню, провокация в отношении которой не терпит выбора средств.
Для митингов и прочих сборов граждан, в реализации конституционных прав — это спокойствие, комфорт и безопасность абстрактной массы «граждан».
Ну да, говорит адекватный человек, поступили с ними, конечно, плохо, побили, по автозакам раскидали. Но ведь митинг был правда несогласованный, безопасность никто не обеспечивал, а там мамы с колясками (которых на центральных улицах днем с огнем не сыщешь, но на каждом выступлении тот час материализуются в кричащих заголовках), гражданам неудобно, машины проехать не могли, вдруг скорая какая-нибудь застрянет. Ну такое.
Заметьте в подобном рассуждении: фантом «провокации» работает так хорошо, что люди забывают в каком городе они живут и каково реальное отношение в нем к правам, безопасности и законным интересам граждан.
Что дня не проходит без длительных перекрытий одной или нескольких улиц. Что скорые, с включенными люстрами, послушно стоящие в ожидании проезда патриаршего кортежа — это ординарная картина. Что под замену двадцати метров плитки господа таджики могут так поставить забор, чтобы мамы с колясками обходили по проезжей части (и хорошо если эта часть — тихий переулок, а не Кутузовский проспект). Что под любой праздник варенья, печенья, победы, евровидения, фестиваль скульптур и выставку садового инвентаря — щелчком пальцев нагибают город так, что в районную школу ребенка через МКАД повезете.
Что все мнимые «интересы граждан» — это мистификация чистой воды, рождаемая и убиваемая ровно на срок протестов. Но на воспитательницу, выраженную в общественном мнение такое работает и вместо того, чтобы немедленно отправить агрессивного пиздюка в угол — она трясет рыдающее существо в попытке выяснить, какую именно рожу тот показал, какие две запятые в заявке не поставил.
Та же ровно история и с оскорбленными чувствами определенной группы верующих. Если цену православию все более или менее понимают, то принято думать, что у мусульман все всерьез, там вам не тут, лучше не трогать, а на «спровоцированную» реакцию глаза закрыть. Сами виноваты.
Снова людей не хватает посмотреть на реальность: что все субъекты бывшего РСФСР вышли из официального атеизма, перестали называться «советским народом» и вспомнили о своих религиозных корнях одновременно. Православные священники, мулы, раввины, как и львиная доля их паствы — пионеры и комсомольцы. И нет ровно ни одной причины считать, что степень поверхностности и лицемерия по религиям на территории РФ как-то существенно отличается.
