Что случилось с «Правыми» и «Левыми»
В чем разница, с точки зрения экономики, между “правыми” и “левыми”? Можно говорить о регулировании, публичных услугах, общественных благах, социальных гарантиях, налогах. Но все это вместе сводится к очень простому показателю: доле государства в ВВП, какую его долю перераспределяют бюджеты всех уровней.
Сегодня в мире нет развитых стран, почти нет стран развивающихся, которые бы перераспределили через бюджетную систему меньше четверти ВВП.
Вот эти наши совсем недавние, по историческим меркам, предки, даже не из начала, даже из конца XIX века, которые делились на правых-левых, даже помыслить не могли ни о чем подобном. Что когда-нибудь производительность труда настолько вырастет, что мы сможем платить такие налоги и содержать государства таких размеров.
Что государствами развитого капитализма будут те, где каждый 7-й получает зарплату из бюджета, а будет какая-нибудь и Беларусь, где это каждый 3-й.
Вам кажется что лозунг “refund the police” — это что-то такое радикально социалистическое? Слушайте, если бы 1,5 века назад кому-то дали цифры полицейской численности и доли расходов на общественную безопасность из 2020 — пращур был бы в полной уверенности, что здесь гражданская война 30 лет идет.
В конце 70-х — начале 80-х годов XIX века численность регулярной лондонской полиции, в форме и на зарплате (London metropolitan police) колебалась вокруг полутора тысяч человек. Это в трехмиллионном на тот момент городе. В расцвете первичной индустриализации, когда Лондон стремительно растет, обрастает бандитскими трущобами, где процветает вся мыслимая на свете преступность. 1,5 тыс. на 3 млн., в сегодняшней статистике — 50 человек на 100 тыс. населения.
В суперблагополучной Финляндии их сегодня 130 на 100 тыс., в Швеции — 200, в Штатах — 238, в России (без учета Росгвардии) — 515.
Доля федеральных расходов в ВВП США только с 1930 года (т.е., уже прошла индустриализация, государство уже и без того не такое маленькое) выросла с ~4,5% — до 25%.
Учителя, пожарные, спасатели, водители общественного транспорта и служебных автомобилей, федеральные государственные и муниципальные служащие всех форм и видов. Все то, что в обиходе называется “бюджетники” и “чиновники”. Пенсионеры, инвалиды, безработные, “силовики”. Десятки процентов населения, которые на государство либо работают, либо от него зависят. 150 лет назад, когда от силы 15-20% вообще имеют роскошь не работать в поле, когда производительность труда едва кормит труженика — ничего подобного нельзя было себе представить.
Любой сегодняшний политик. В Европе, США, Канаде, Автралии, в любой конкурентной демократии, по меркам эталонного деления на левых и правых — левый. Потому что, увы, нет шанса сократить роль государства до базовых доиндустриальных значений, когда весь госбюджет — это содержание двора и армии.
Пора уже завязывать с терминологией, которая была применима для времен Парижской коммуны — ко временам, когда французское бюджет перераспределяет 56% ВВП (никакие марксисты о таком мечтать не могли), а каждый 70-й занятый в США работает на федеральное правительство (только на федеральное) фулл-тайм.
