Идеальная пара

Дженет Йеллен родилась в 1946 г. в рабочем районе Бруклина. Она из еврейской семьи, хотя и не ортодоксальной. Отец работал семейным доктором, обустроившим кабинет на первом этаже их дома на бульваре Ридж. Мать преподавала в начальной школе, но уволилась ради воспитания Дженет и ее брата. Йеллен отлично училась — в средней школе была лучшей в классе почти по всем дисциплинам. Интерес к деньгам и экономике ей привила мать, которая ведала семейными финансами. Вместе с дочерью они внимательно читали экономические газеты и биржевые сводки. Изначально Йеллен планировала получить диплом по математике в Университете Брауна в Род-Айленде. Но в итоге сделала выбор в пользу экономики — эта наука казалась ей такой же точной, как математика, но менее абстрактной. Университет она окончила с отличием. После чего продолжила образование в Йельском университете под началом Джеймса Тобина, известного кейнсианца и обладателя Нобелевской премии «за анализ состояния финансовых рынков и их влияния на политику принятия решений в области расходов, на положение с безработицей, производством и ценами».

Получив диплом, она отправилась строить карьеру преподавателя в Гарвард — среди ее студентов, в частности, был будущий министр финансов США Лоуренс Саммерс. В 1977 г. Йеллен перешла от теории к практике, начав работу экономистом в ФРС. Первый «заход» в ФРС длился недолго — всего два года. Как-то в кафе она познакомилась с Джорджем Акерлофом — тогда научным сотрудником, а позже нобелевским лауреатом «за анализ рынков с несимметричной информацией». Они поженились и уехали работать в Лондонскую школу экономики. Через пару лет оба вернулись в Сан-Франциско, где в 1980-х гг. преподавали и выпустили длинную серию академических статей. Сейчас коллеги Йеллен шутят, что муж и жена идеально дополняют друг друга: Акерлоф выдает безумные идеи, педантичная Йеллен дополняет их аккуратной, логичной аргументацией.

Судьбоносный звонок

Йеллен так и осталась бы ученым, но в 1994 г., когда ей было 48 лет, раздался звонок из Белого дома с предложением войти в совет управляющих ФРС. Из него она ушла в 1997 г., чтобы возглавить совет экономических консультантов президента Билла Клинтона. Одновременно она возглавляла комитет по экономической политики в ОЭСР. В 1999 г. она вернулась к научным изысканиям в Университете Беркли, но в 2004 г. ее снова позвала ФРС: она возглавила Федеральный резервный банк (ФРБ) в Сан-Франциско, в октябре 2010 г. была избрана на четыре года заместителем председателя ФРС. Говоря о Йеллен, эксперты и участники рынка единодушны: это необычайно милый и вежливый человек. Например, известный экономист сэр Парта Сарати Дасгупта, который в конце 1970-х сдавал ей дом, признается: «Будь мы соседями, я бы легко обсуждал с ней личные проблемы». Одна из коллег говорит об Йеллен, что это «маленькая леди с большим IQ». Одно из преимуществ Йеллен как кандидата на пост руководителя ФРС в том, что она 12 лет проработала в комитете по операциям на открытом рынке ФРС. Можно ясно представить, какую политику она будет проводить, сменив Бернанке. Ее считают «голубем» монетарной политики, склонным к упрощениям. Она один из самых проницательных экономических аналитиков ФРС, ярый защитник двойного мандата — ФРС должна сбалансировать низкую инфляцию и низкую безработицу.

Йеллен — поборник большей открытости в деятельности ФРС. Став в 2010 г. заместителем председателя ФРС, она возглавила комиссию по связям с общественностью комитета по операциям на открытом рынке. Он не только выпускает пояснения о цели по инфляции, но и проводит пресс-конференции, публикует минимально возможные значения ставки при уровне безработицы 6,5% и прогнозы комитета по поводу будущего значения ставки. В своей речи в 2011 г. Йеллен объясняла: «Прозрачность — важный аспект проведения монетарной политики в демократическом обществе <…> Ожидания играют критическую роль в принятии и домохозяйствами, и бизнесом решений, сколько тратить, инвестировать, многих ли нанимать или увольнять <…> Хорошо проводимая работа с общественностью помогает и сформировать у него долгосрочные инфляционные ожидания, а это, в свою очередь, может серьезно способствовать проведению монетарной политики <…> я верю, что ФРС — один из самых открытых и прозрачных центробанков мира».

В том числе благодаря Йеллен в январе 2012 г. было подробно разъяснено, почему целевым показателем по инфляции берется именно 2%. «Я искренне верю, что стремление к показателю инфляции 2% — отличная идея, нам нужно без спешки проводить ее в жизнь, попутно наблюдая за происходящими изменениями», — заявила она на заседании комитета. Таким образом обществу проще понять, чего стоит ждать, легче бороться с инфляционными и дефляционными опасениями, а вдобавок это способствует подотчетности и прозрачности самой ФРС.

Не углядела кризиса

Йеллен не очень любит резкие движения. Одна история из ее жизни помогает понять, почему пару недель назад ФРС решила сохранить в прежнем объеме программу количественного смягчения, т. е. по-прежнему тратить на выкуп казначейских и ипотечных облигаций $85 млрд ежемесячно. Йеллен — единственный из нынешних членов комитета по операциям на открытом рынке, состоявший в нем в 1994 г., когда в условиях стабильного подъема экономики ФРС вдвое повысила процентную ставку — с 3 до 6%.

В ноябре того года Алан Гринспэн, возглавлявший ФРС, собирался поднять ставку на 75 базисных пунктов. «Думаю, мы отстаем от тренда», — объяснял он на заседании комитета по операциям на открытом рынке. Йеллен опасалась, что такая агрессивная политика может аукнуться. «Меня беспокоит то, что доходность облигаций может вырасти больше, чем [мы] предсказываем, и есть риск, что рынки на это отреагируют», — доказывала она и настаивала на 50 базисных пунктах. Но ее мнение тогда услышано не было. А в следующем месяце действительно аукнулось: округ Оранж в Калифорнии стал крупнейшим на то время муниципальным банкротом в США, а Мексика вынуждена была девальвировать песо — начинался так называемый текиловый кризис. Время доказало правоту Йеллен — в июле 1995 г. ФРС снова занялась снижением ставки. Тот опыт научил ее осторожности, когда дело касается резких изменений ставок.

Как аналитик Йеллен не всегда давала правильные прогнозы, но чаще всего они все же сбывались. Еще в 2005 г., возглавляя ФРБ Сан-Франциско, она намного больше многих тревожилась по поводу растущих рисков финансовой системы и даже предвидела неприятности от растущего на рынке недвижимости пузыря. В 2005-2006 гг. она высказывалась о слишком низком уровне сбережений, приводящих в недоумение низких ставках облигаций долгосрочного займа и чересчур быстро растущих ценах на недвижимость. Правда, мысли о масштабном кризисе она не допускала даже в январе 2007 г.

Задним числом стало понятно, что Йеллен правильно определила почти все триггеры кризиса. Но в стенограммах комитета по операциям на открытом рынке нет завершающей детали: после всей критики она ни разу не призывала к резкому изменению монетарной политики. Правда, регуляторы попытались написать новые правила — но перессорились в процессе их подготовки, и, когда в декабре 2006 г. наконец-то новые нормативы появились на свет, они оказались запоздалыми и выхолощенными. «Можно было взять их, порвать и сунуть в мусорную корзину», — цитирует The Wall Street Journal слова Йеллен, когда она в 2010 г. свидетельствовала перед комиссией конгресса по расследованию кризиса.

Жесткий контроль

Когда кризис все-таки разразился, реакция Йеллен была типичной для всей ее службы в ФРС: она уверяла, что ФРС может и должна попытаться стабилизировать реальный сектор экономики, особое внимание уделяя безработице и инфляции. «Сан-Франциско оказался в эпицентре кризиса недвижимости. За одно это Йеллен [как глава местного ФРБ] должна была бы понести ответственность», — кипятился на страницах WSJ профессор Университета Катона Марк Калабриа. Но Йеллен, похоже, пыталась сделать все, что в ее власти, для предотвращения кризиса.

В 2005 г. произошла интересная история. Головная компания Countrywide Financial Corp регулировалась ФРБ Сан-Франциско под управлением Йеллен. В 2005 г. фирма провела реорганизацию, причем так, что теперь ее регулятором стало Управление надзора за сберегательными учреждениями. В финансовых кругах говорили, что смена регулятора и была истинной задачей всей операции: уж слишком жесткие требования выдвигало ведомство Йеллен. Из 80 банков, рухнувших с 2008 по 2010 г., менее половины было под надзором ФРБ Сан-Франциско, за остальные отвечали другие ведомства.

Countrywide Financial Corp сильно пострадала от кризиса и была в 2008 г. куплена Bank of America. Позже Йеллен признавалась комиссии конгресса, что не предвидела каких-то проблем у Countrywide Financial Corp, но это был крупнейший ипотечный кредитор США, так что она установила за ним особый присмотр. На плотное регулирование со стороны ФРБ при Йеллен жаловался и Стивен Гарднер, гендиректор банка Pacific Premier, у которого перед кризисом также было много обеспеченных ипотекой бумаг. В итоге банк выжил с довольно большим запасом прочности, отмечает WSJ.

Не стоит думать, что жесткий контроль Йеллен помог выжить всем подопечным. ФРБ в те годы довольно много упустил или не сумел исправить. Например, выявил слабость корпоративного управления и многочисленные недостатки в банке Whitman еще в 2005 г., но так и не предпринял серьезных действий до 2009 г. А в 2011 г. так и не оправившийся от кризиса банк все-таки пришлось закрыть. Похожая история произошла и с Barnes Banking Co, только тот рухнул еще в январе 2010 г. Среди ее подопечных был банк Wells Fargo & CoН. Он активно торговал высокорискованными бумагами через свое подразделение, которое не привлекало депозиты. В 2011 г. он выплатил $85-миллионный штраф по обвинениям в том, что его сотрудники фальсифицировали документы.

Сама Йеллен жаловалась, что из-за отмены закона Гласса — Стигола у нее было мало рычагов давления на коммерческие банки: фактически только часть бизнеса, привлекающая депозиты, а оперирующие с ценными бумагами структуры часто оказывались вне ее компетенции. Но она не считала себя вправе подвергать открытому сомнению политику ФРС, признавалась Йеллен. Ей не хватает связей в политических кругах, делает вывод WSJ. К тому же, что бы там ни писали в Financial Times, многие относят ее скорее к «голубям», чем к «ястребам».

Необходимость консолидации

Когда Йеллен в 1977 г. впервые пришла на работу в ФРС, предметом зависти каждого центробанка мира было умение немцев долгое время держать стабильные цены. В конгрессе даже возникло намерение оставить ориентиром для ФРС только инфляцию. Йеллен резко критиковала эти попытки. Позже, в дебатах комитета по операциям на открытом рынке в 1995 г., запомнившихся присутствовавшим не только своей качественностью, но и царящей вежливостью, Йеллен доказывала, что людей беспокоит не только инфляция. «Общество волнуют последствия [проводимой нами политики], — говорила она. — Домохозяйства и бизнесмены очень не любят колебания уровня производства или инфляции, и их можно понять».

А когда ориентиры по безработице и инфляции вступают в конфликт между собой и нужно идти на трудный компромисс, позиция Йеллен такова: «По мне, так куда более мудро и человечно будет время от времени позволять инфляции вырасти, пусть даже выше запланированных показателей». Во время кризиса эта позиция заставляла ее ратовать за упреждающее и более агрессивное снижение ставки и вследствие этого за более жесткое стимулирование. В последнее время ее понятие «оптимального контроля» за экономикой подразумевало инфляцию около 2%, чтобы заставить уровень безработицы быстрее падать.

Как пишет WSJ, именно Йеллен придумала и доказала, что нужно снижать долгосрочную процентную ставку, для чего необходимо печатать доллары и скупать на них долгосрочные облигации. А вот ее взгляды на банковскую политику сложнее понять, и в этом она в корне отличается от другого возможного преемника Бернанке, который, правда, уже снял свою кандидатуру, — бывшего министра финансов США и советника Барака Обамы Саммерса. Тот призывал к упрощению регулирования в области займов и рисков. Правда, долгие годы регулирование финансовой системы напоминало лоскутное одеяло, а разные агентства соревновались за власть. Йеллен говорит, что несогласованность разных регуляторов позволила компаниям использовать дыры в контроле. Ей не нравится, что Саммерс как министр финансов США в 1999 г. поддержал отмену закона Гласса — Стигола от 1933 г., который запрещал коммерческим банкам заниматься инвестиционной деятельностью и ограничивал право банков на операции с ценными бумагами. Сама Йеллен заметила, что регуляторы слишком раздроблены, им нужна консолидация. И высказалась за ужесточение требований к капиталу банков в тучные годы, чтобы в кризисные времена у них была большая подушка безопасности. А еще, признавалась она комиссии конгресса, нужны правила, которые автоматически вступают в силу, когда начинаются неприятности на рынке.

«У нее отличное чувство юмора. Ее муж может заставить ее смеяться до слез, — говорит профессор Беркли Лора Тайсон. — Думаю, она уравновешенный человек и у нее счастливая жизнь».

«Она была крайне требовательна к нам, но никогда от нее не слышали “Сделай это, потому что я так хочу!” — вспоминает Мэри Дейли, работавшая с Йеллен в ФРБ в Сан-Франциско. — Она никогда не спрашивала с нас больше, чем могла бы спросить с самой себя».